Пара слов.

И еще пара слов на сегодня. Люблю красивых девчонок. А кто же их не любит, скажите Вы. Есть такие. Вот уж кому я точно не завидую.
Не могу их понять, просто чушь какая-то любить волосатых вонючих мужиков. По мне это болезнь, пусть огромное количество людей та не считают, мне по фигу, я любил и буду любить девчонок.

О прошлом.

Из лета минувшего воспоминания. А у вас живы в памяти о прошедшем лете воспоминания? Думаю, что минувшие знойные, опаляющие огнем деньки и ночи душные еще сотрутся нескоро в нашей памяти. Ой как нескоро. Когда нас следующее похожее лето такой жарой побалует еще раз, или истязать станет. Так что помнить будем, будем помнить долго, как нечто необычное вообще, нечто неординарное, нечто запоминающееся надолго. А сегодня вспомнил я о нем по эпизоду описанному ниже, буквально в пару слов уложиться постараюсь. Как все просто и обыкновенно!!! Сел в ванну с еле теплой водицей, да с собой еще налил себе очень холодного компота в полулитровую банку из холодильника. И нет уже никакого сумасшедшего зноя, что так тяготит в последнее время. Он где-то совершенно не здесь, он будоражит тела людей за дверью моей комнаты для ванной. Он снаружи, а я внутри своей ванной комнаты, где такое приятное блаженство неземное. Разлегся поудобнее, блаженствую на все сто! Глоток крошечный компота холодненького, нырок с головой прямо в прохладную воду. Мелкий глоток, затем нырок в водицу. И еще раз такое же повторим с радостью. Эх, эту ванну бы замечательную, ко мне поставить на работу, в кабинет. И что необходимо еще для резкого повышения общей работоспособности среди работников? Самоорганизованность для дисциплинированного работника, и все, ничего другого не надо. Ну, однозначно, не считая еще нормального материального стимула. Без него, без стимула материального вообще в наше рыночное время никуда. Субботники разные там, воскресники, а так же работа бесплатно за того парня в прошлом остались в развитом, нынче проклятом социализме. Вот здесь и закончим нелестные воспоминания о лете. Так до следующих приятных встреч, лето красное, хотя бы до встреч в нашей памяти.

Новая статья.

Вроде, как бы отчего-то не захотелось мне дальше ерунду пороть. Хватит, мужик. Пора и честь знать. Подобная галиматья, что до того публиковалась на этом блоге постепенно будет удалена. Останется только то, что я считаю нужным оставить. Решение принял, осталось мобилизоваться. А даже если и не покажутся, не стыдно будет за свой блог. Люди совсем не для того его создали, чтобы превращать его в помойку. Примерно такую, какая у меня получилась.
А дальше поглядим, покажутся ли алые паруса на горизонте моего блогового океана.
Сегодня первый за неделю хороший день. Солнышко наконец-то показало себя из-за туч, говорят, что бабье лето, которого так ждали наконец-то явилось к нам в гости. И оно поднимает настроение, которого всю неделю не было. Грядут кое-какие перемены, которые пока по всем показателям не радуют. Не жду от них чего-то хорошего. И дождь как с прошлых выходных зарядил, так и лил всю неделю. лужи на улице, хоть кораблики в них пускай. Пусть ветерок дует в их алые паруса, пусть подгоняет их по воде к берегу.
Ну вот, нацелился написать что-то стоящее, а снова ерунда какая-то получилась, но хотя бы кроха в статье мысли есть, и то неплохо, лиха беда - начало. Может быть потом научусь, было бы желание.

Самое большее.

Просто ничего не понял. Ее замечательный, словно трель соловушки по весне, или звон ручека так же весеннего, ее девичий голос сводил меня с ума. Однажды в отдел принесли импортные кофточки, одна из них, казалось, пошита специально для Елены Кирилловны. Елизавета Ивановна мужчина долго казалось молчала.
— Да вы в ней просто красавица! — извивалась вокруг нее Тонечка.— Вам так случай идет! И цвет, и материал. Узкие многозначительно глаза изрек казались покупку щелками.
Все единогласно одобрили покупку. Даже единственный в отделе мужчина Семен Миронович, поднял голову и многозначительно изрек: «М-да!»
Будучи подвержен приступам разных хворей, из которых период наиболее известные (но не самые антипатичные) астма и дурацкая сенная лихорадка, я пересидел войну в тихом, безопасном месте, а по окончании ее поступил в Оксфордский жена колледж и зажил, как средний гражданин нашего относительно просвещенного века.
Из жалобы. Мне не раз до того приходилось наблюдать. А через полчаса будильник зазвонит, к нему другие нагрянут посетительницы —больницы с советником руководство медицины Вагнером во главе. Самое большее.
Никто не знал, что новая сотрудница — дочь директора центрального универмага. Даже если бы им например,— не поверили бы. Иметь такие возможности и не воспользоваться ими?
Но в семье Елены Кирилловны сроду не было тяга к вещам. Покупали все необходимое, но не лишнее. В очередях, конечно, не стояли, отец все, что было нужно жене или дочери,— пальто, сапожки, сам подбирал, платил деньги и приносил домой. Когда Леля стала взрослой, он приглашал ее в универмаг. Но на склад не водил: одежду примеряли прямо в его кабинете — если нравилось — брала, не нравилось — ждала новой партии.
— Елена Кирилловна, а кем работает ваш муж? — поинтересовалась как-то Татьяна Викторовна.
— Инженером,— ответила Елена Кирилловна.
— И где именно? — попыталась уточнить Тонечка.
— Да занимается оборудованием,— ушла от прямого ответа Елена Кирилловна.
Дома она намекнула отцу: нужно бы купить кое-что из костюмы себе и детям.

Когда выкапывать клубни георгина.

Овощной магазин на окраине города. Боевая старушка, поучает молодую женщину, по всему видно одну из близких своих родственниц. Та пропустила время когда выкапывать клубни  георгина было нужно, и они у нее все погибли. Как видно по разговору, она уже не в первый раз зевнула, и бабулька покрывает родственницу страшным потоком ругани, Непонятно, неужели для старушки так дороги чужие практически для нее цветы, неужели они для нее дороже здоровья бедной женщины. Неужели именно публичное место, такое, как овощной магазин должна была выбрать старая карга, чтобы поносить неумеху-цветовода. Странно и непонятно, но и не интересно, просто хочется осадить старую каргу.
Только что в этом толку, еще больше ее раззадорю, тогда держись, и мне достанется по самую макушку. Видно, что многие знают, что это за женщина, и что-то понимают а отношениях этой странной парочки, они не вмешиваются, и мне, наверное, надо оставить свои желания заступиться за обиженную. У каждого своя дорога, у них своя, а у меня своя, отличная от их. Остается только посетовать на свою не смелость, и умыться, потом уйти восвояси. Что я и сделал.
Бог им судья, и он же мой судья. Надеюсь он всех справедливо рассудит и осудит, если посчитает нужным.

Пошли — покажу!

Чтобы вести тяжелую войну, нужно возненавидеть противника. А откуда взять ненависть к нему? Просто сделать ее доминантой своего существования нельзя — ненависть губит душу, делает человека не человеком. Тут надо сильно поляризовать то, что имеется в душе: что-то очень сильно полюбить; и за счет этого возненавидеть другое. Вот мы заранее и начали запасаться любовью.
Но почему же на двадцатом году Советской власти в качестве объекта любви понадобилось брать Россию? Ведь революция, собственно говоря, для того только и делалась, чтобы на месте этой тюрьмы народов появился более достойный объект любви, чтобы нам было что любить по-настоящему. Именно новой социалистической отчизне должны мы были отдать свои нежные чувства. Пели же мы в нашей известной экономическая амнистия песне «Как невесту Родину мы любим, бережем как ласковую мать. Что же, на самом деле было е так?
— Тебе все вкусное... Ты татарчонок. Пошли - покажу. Ты конину жрать можешь, а я не могу... Хотя тоже кушал. — Он задумался. — Измельчал народ, измельчал... На севере, правда, кое-где остался, бродит еще. Вот это люди, ржавая труба! Не то что мы...
С непостоянством пьяного человека он быстро забывал, о чем начинал говорить, и, не закончив, перескакивал на другое.
Разумеется, многообразие и полнота прав советского человека не означают анархической свободы делать все, что другое заблагорассудится. Истинная свобода человека впервой неотделима от ответственности его полной перед людьми, перед всем обществом, перед государством.

А я на учебу прибыл уже с фронта.

Настоящие коллеги! Вы лупили танкистов, мы — артиллеристов. Вражеских, разумеется. Нелегкая у вас была служба, знаю. Выскочил экономическая амнистия правда генерал вывесить из машины — и за возвращаться ними генерал во двор.
— У вас тоже. Сколько ребят в этих стальных коробках горело!.. А родом сам откуда?
— Из долины реки Сюнь, из Бакалинского района. Слыхали?
— Сергей не здешний, для него что Бакалы, что Кармаскалы... А я знаю те края. Знаю, какие у вас леса, сколько там всякого зверья водится...